Василий Лях: «Нам нужно было примирение»

— Василий Васильевич, Вы руководили районом не в самое лучшее или, скажем так, не самое спокойное время. Тем не менее, именно Вам удалось сделать то, что другим оказалось не по силам — вернуть прежнее наименование райцентру — Полтавская.

— Должен сказать, что в этой работе поучаствовали и казаки, и депутаты. Идея стоила того. Возрождать, значит возвращать. Загнать восемнадцать тысяч народа в вагоны — многих невинно, отправить в холода, в снега, в необжитые места — в этом большая боль и несправедливость.

В памяти остался сбор казаков, или правильнее сказать — круг. Меня пригласили как главу администрации. Стали обсуждать. Я выразил свое мнение: всем нам нужно примирение. Вернуть историческое название — это будет лучшее, что можно придумать. Казаки кричали: «Любо!»

Затем зашевелилась станица: кто-то одобрял, кто-то не соглашался и угрожал, мол, мы всё тут разнесем, а вас и так, и эдак. Я терпеливо объяснял свою точку зрения, свою позицию.

Один из противников переименования — Дмитрий Терентьевич Родионов, тогда председатель партийной комиссии — собрал старую гвардию из коммунистов и кричал: «Вы нас родины лишить хотите!..» А я им отвечаю: «А у тех, кого высылали, у тех восемнадцати тысяч человек, разве не забрали родину?» Говорю им: «Красноармейский район как был, так и будет. Это справедливо, потому что он образовался уже при Советской власти, в тридцатые. А Полтавская, извините, это казачья станица».

— Василий Васильевич, в те времена вешали ярлыки, казаков называли ряженными. Говорили так: танцуйте на сцене, а в политику не лезьте. Хотя, где здесь противоречия: культура в политике — это хорошо, а бескультурье — беда.

— Правильно — никаких противоречий. Если кто-то скажет, что возрождение казачества началось с его культуры, ничего зазорного в этом нет. Как раз наоборот.

— А вы помните, какая дискуссия шла на страницах «Голоса правды»?

— Еще бы! Кстати, редактор Валерий Гаврилович Литвинов тоже, кажется, поддерживал эту идею. А потом стало еще жарче. Это когда мы поехали к губернатору Евгению Михайловичу Харитонову. Он оставил меня поговорить с глазу на глаз и вдруг спрашивает: «А ты понимаешь, что тебя могут просто физически устранить?» Ситуация в каком-то смысле была схожею с семнадцатым годом. За демократию горло рвали, а магазины были пустые, носки и мыло, извиняюсь, делили. Зарплата задерживалась, возможностей у бюджета фактически никаких. А тут планы — станицу переименовывать, часовню строить.

Тогда, в кабинете Харитонова решался вопрос: давать добро или нет. Свою роль в склонении чаши весов сыграл Владимир Прокофьевич Громов. С Харитоновым они были дружны. Доверяли друг другу. Громов, как атаман Кубани, был «за».

— У Владимира Прокофьевича вышла книга «Записки Атамана Громова». Два больших тома. Он там об этом тоже рассказывает. И с большим уважением к Вам. Пишет — огромная работа была проделана лично Ляхом. И праздник закатили на 200-летие станицы потрясающий. Впервые в истории Полтавской салютовали.

— А дальше последовали другие дела. Строительство часовни, например. Идея хорошая, все логично, но где брать деньги? Из бюджета — нельзя. Колхозы — в упадке. Помню, с председателем Красноармейского сельпо Игорем Степановичем Палюхом зашли в магазин, он выставил трехлитровые баллоны с томатным соком, помидорами, огурцами. Потом развел руками и говорит: «Чем богаты!..»

Я не успокоился. Вспомнил хорошего мастера, он мне камин делал. Мингрел Александр Камкия. Пригласил его себе, говорю про часовню. Кивает, обещает сделать эскиз. Правда, приходит, показывает, спорим. Он переделывает. Все, порядок. А за что строить? Помог Иван Александрович Коба. Купил стройматериалы. Кирпич, помню, из Новокубанского района везли, цемент — из Новороссийска. Помогал и начальник предприятия «Агропромэнерго» Василий Александрович Потехин. В счет оплаты за работу, я мастеру свою личную «Волгу» пообещал отдать. Так и закрутилось дело. Часовню заложили в 1993-м. Строили с перерывами. Достроили без меня, я уже не был у власти.

Я вот что думаю: было бы правильным оставить памятку, хотя бы маленькую табличку, указывающую, кто строил часовню — Александр Камкия, его сын Мирал Камкия. Но это, к слову.

— Василий Васильевич! Было ещё одно знаковое событие — международная конференция, посвященная 300-летию Кубанского Казачьего войска. Проходила она в станице Полтавской (уже в Полтавской!!!), в «Русалии». Наверное, это неспроста, а потому что глава района был сподвижником.

— Да, помню. Это было большим событием, как говорится, все флаги в гости к нам. Ученые приезжали, представители казачества. Был хороший концерт, продемонстрировавший все богатство казачьей культуры. Громов, помню, довольный ходил.

Ну а потом, я проиграл выборы. Противники подтасовали факты, науськивали прокуроров. Как я ни доказывал, что дом построил на свои деньги, вокруг этого создали шумиху. Среди тех, кто не клюнул на провокацию — казаки. Они были за меня. Я сильно поддерживал и возрождение казачества, и его адаптацию к современным условиям. При мне, например, была создана казачья дружина по охране общественного порядка и многое другое.

Что хочу сказать!.. Спасибо жене Тамаре и детям, которые всегда помогали и ничего не боялись. Был случай. Приезжает начальник РОВД Александр Николаевич Ефименко и говорит: «Есть информация. Хотят выкрасть твоего сына, а потом потребовать выкуп». Якобы уже и яму выкопали, где собирались держать полтавского пленника.

Ладно, это минувшее…Я благодарен казачеству, казакам. Они тогда меня и защитили, и поддержали. Если бы не они, я, вероятно, поддался бы настроению: продать дом и уехать куда подальше.

Время было непростое. Но все перетерпели, пережили. Да, зарабатывали укоры, обвинения. Но и благодарность от людей была. Была и есть. Это очень важно. В свои «за семьдесят» я спокоен душой, занимаюсь потихонечку пасекой, делаю вино. Правда, выпивают другие (у меня поджелудочная капризничает!), но это ничего не меняет. Я иду по дороге жизни, как человек, которому не стыдно оглядываться назад.

Над материалом работали: Александр Косенко, Сергей Базалук

Открыть архив файлов