Дневник юнкера: молодой казак из Полтавской оставил документальные свидетельства пребывания на «острове смерти»

Один из драматичных итогов гражданской войны в России — исход из страны огромного количества интеллигенции, белогвардейцев и гражданского населения. По-разному сложилась их судьба. По соглашению с французским и английским военно-политическим блоком (Антанта), с ноября 1920 по декабрь 1921 годов на греческом острове Лемнос нашли временный и очень ненадежный приют свыше 24 тысяч белоказаков. И это только военные люди.

«Остров смерти»

Тему Лемноса «ГП» поднимал благодаря полтавскому предпринимателю Игорю Проворову. Шесть лет назад мы рассказывали, что, познакомившись с исследовательской работой историка и публициста Леонида Решетникова, Проворов узнал, что один из его дедов, оказавшись в эмиграции, пустил корни в Болгарии. Два других (двоюродные) — Яков Цыганок и Иван Шульга — упокоились на чужбине, на острове Лемнос, или, как его называли поселенцы, — «острове смерти». Голод, холод, болезни и тоска по родине свели в могилу, по меньшей мере, 390 человек. Они оказались заложниками чужих берегов.

После того, как беглецов из России «расселили» по Европе, два кладбища на острове оказались заброшенными на десятилетия. Только в 2003 году Леонид Решетников (на то время сотрудник Посольства России в Болгарии) и другие сподвижники возьмутся за нелегкий труд — вернуть имена почивших и саму память о них. Так на Лемносе появился мемориал.

Наша белая гвардия

Год за годом информации становилось все больше. Решетников помимо тоненькой первой книжки, издал еще две, и каждая дополняла жуткую картину всего того, что пришлось пережить нашим соотечественникам, а кому-то и не пришлось. Если говорить об уроженцах станиц Красноармейского района, на Лемносе нашли последний приют, по крайней мере, десять человек. Это ивановцы Никифор Тимошенко, Михаил Шкурко, староджерелиевцы Василий Кирпо, Алексей Перезва, Прасковья Стратий, станичный атаман Емельян Бурак, стеблиевец Иван Радченко, полтавчане Константин Дегтярев, Петр Супрун, титулярный советник, заведующий оружием 1-го Таманского казачьего полка, Козьма Крикливый.

Многим, кто десять лет настойчиво занимался исследовательской работой, уже казалось — все, что можно было выудить из небытия, выудили. Но нет!.. Краевед из станицы Новоджерелиевской Владимир Винокуров, допущенный в Государственный архив Российской Федерации, в 2014 году в деле №788 находит записные книжки казака из станицы Полтавской Владимира Пантелеймоновича Отрешко.

Хроникер из Полтавской

Юнкер Кубанского военного училища им. генерала Алексеева Отрешко вместе с другими кубанцами покинул родную сторонку на пароходе «Дон» и 12 ноября 1920 года оказался на греческом острове. В течение года молодой человек будет здесь вести дневник, который неизвестно каким образом окажется потом в руках НКВД.

Уроженцу Полтавской повезло выжить на «острове смерти». Известно, что Владимир Отрешко одно время жил в Болгарии, потом в Чехословакии, где состоял в Обществе русских, окончивших вузы в период с 1926 по 1931 годы. В каком именно альма-матер обучался, нет информации. Да и в отношении дальнейшей судьбы хорошо образованного полтавчанина сведений пока не нашлось. А то, что был он образован и очень способен к литературным трудам, не вызывает сомнений. Записи Отрешко делал на тетрадных листочках в клеточку. Экономя на бумаге, писал мелко, почти что без помарок. Сегодня дневники юнкера воспринимаются историками и специалистами архива как объективная летопись драмы на Лемносе, фактически — как документ.

В 2024 году в московском издательстве «Надыршин А.Г.» вышла книга под названием «Лемносский дневник юнкера Кубанского военного училища им. генерала М.В. Алексеева Владимира Отрешко. 1920-1921 гг.»

Читая старые тетради

Наш полтавчанин подробно описывал житье на Лемносе, то, как на скалистом, продуваемом ветрами острове кубанцы и казаки с других мест обживались, налаживали быт в палаточных лагерях. Первым капитальным строением была церковь.

Из дневника юнкера Отрешко

«В каждой палатке назначен дежурный. Его обязанность состоит в том, чтобы после утренней молитвы приносить чай, делить хлеб. Если галушки едят из общей миски, то, по правилам нашей палатки, больше одной галушки за один раз в ложку брать нельзя. В других палатках нет таких правил, а потому, вероятно, и живут там сварливей».

«Уже месяц дует страшный ветер. Нашу палатку растрепало, обещали поставить новую, когда все стихнет. Пользуясь массой свободного времени, я перочинным ножом и довольно-таки удачно сделал из дерева шахматы. Игроков много, и скука понемногу стихает».

«Вчера, 18.02, приехал ген. Врангель (это уже второй раз), обращаясь к войскам, уделил много внимания Керенскому и др. политическим деятелям. Назвал их предателями. Призывал всех держаться сплоченно и не верить разным небылицам. Приходил в наш лагерь, попал в палатку артиллеристов. Расспрашивал, как живем. Достаточно ли белья, и очень был удивлен, когда узнал, что белья не давали. Может быть, спросил бы еще о многом другом, но наш инспектор классов ген. Болховитинов и ком. корпуса ген. Фостиков нашли темы для разговоров с главнокомандующим более интересные, чем могут быть нежелательные ответы юнкеров».

«Ген. Болховитинов прочел письмо одного из своих знакомых, приплывшего в Сербию, пишет, что казаков сербы приняли очень хорошо. А главное — каждый получает в день 2,5 фунта хлеба. Большинство казаков сейчас же поступили в строевые части Сербской армии, и только небольшая часть пошла в рабочие отряды».

«Нашим благодетелем на Лемносе был американский представитель от Красного креста капитан Макнеб. Он сделал очень много для того, чтобы облегчить участь русских войск. Начальник училища преподнес капитану картину, на которой тот изображен был довольно-таки удачно. Стоящий на скале Макнеб вытаскивает из бездны женщину (символ России) с крестом и закатанную в национальную русскую ленту».

Вечный покой на чужбине

На Лемносе все оказались равны: простой казак или полковник, княжна или гимназистка — одинаково хлебнули лиха. Точно так же и с нашедшими здесь вечный покой.

Аглаида Голенищева-Кутузова, графиня, камер-фрейлина императрицы Марии Федоровны.

Николай Анофриев, генерал-майор. В Первую мировую войну награжден Георгиевским оружием, автор справочника-исследования о русской охотничьей культуре.

Аве Буринов — из казаков-калмыков Войска Донского.

Джафар Ачмиз — подхорунжий, уроженец аула Тахтамукай Екатерининского отдела Кубанского казачьего войска.

Николай Воскресенский — ветеринарный врач, родился в Новочеркасске в семье священника. В 1915 году зачислен в 3-й Полтавский полк Кубанского казачьего войска.

Александр Гензель — петербургский актер.

Петр Федоров — протоирей.

Чикей Бирюк — младенец, сын фельдшера и медицинской сестры 1-го Кубанского госпиталя.

Александр Щепин-Ростовский — из княжеского рода, происходившего от Рюриковичей. Застрелился на пароходе «Владимир», захоронен на острове Лемнос.

Александр Щепкин — инженер путей сообщения. Праправнук выдающегося русского актера Щепкина.

Елена Граббе — графиня, дочь полковника-кавалергарда графа Дмитрия Граббе. На Лемносе написала «свою» молитву: «Спаси, Господи, Государя Императора Николая Александровича, уменьши страдания его,  поддержи его и соблюди от врагов его. Дай ему, Господи, силу побороть врагов своих и, если будет на то воля Твоя, просвети его на мудрое царствие. Спаси, Господи, Цесаревича Алексея, укрепи его телом и духом, помоги ему перенести испытания, которые Ты послал ему. Укрепи его в вере Православной, в милосердии и добродетели, и, если суждено, Господи, даруй престол отца, умудри его и поспособствуй ему. Аминь». Умерла Елена Дмитриевна от чахотки.

Открыть архив файлов