Как Иван Сур и его товарищи преодолевали эпидемии, сражались за Силистрию и шли через Балканы
Весной 1828 года началась очередная русско-турецкая война. Военные действия против турок развернулись на Балканах и на Кавказе. В июне Наказной Атаман Черноморского казачьего войска А.Д. Безкровный получил предписание о выборе из кордонных и отрядных полков казаков «видных собою, хорошего поведения, на лучших лошадях и в совершенной исправности как мундирами, равно и амуничными вещами» и составлении из них двух конных полков — 5-го и 6-го. Иван Сур — казак, отвечающий всем предписаниям атамана, был переведен из 10-го конного полка в 5-й конный полк и «был в походе с 30 августа 1828 года в действующую против турок 2-ю Армию» (из формуляра Ивана Сура).
Охрана границы по реке Прут
«По достижении Бессарабской области находился с 9 декабря 1828 года по 6 марта 1829 года в содержании противу Молдавии и Валахии караулов по реке Пруту» (из формуляра Ивана Сура).
Бессарабия, будучи в то время Российской территорией, стала основным местом базирования наших войск. С пограничной службой черноморские казаки хорошо были знакомы, поэтому и справились с ней на отлично.
Немного расскажу о формулярных списках, которые составлялись на казаков и офицеров каждый год. Они содержали следующие сведения: фамилия, имя, отчество, возраст, вероисповедание, семейное положение, наличие детей, сословие, образование, место службы, награды, иногда имелось краткое описание внешности, дата вступления в службу и краткое ее очертание. Изложение одного и того же события в формулярах у казаков и офицеров отличалось подробностями. Если у первых оно могло отобразиться одной строчкой, то у вторых появлялись интересные детали. Как вы увидите позже, казаки 5-го и 6-го конных Черноморских полков во время событий этой войны часто действовали на одних и тех же участках фронта. Поэтому в своем рассказе я буду пользоваться сведениями из формуляров Ивана Григорьевича Сура (начал он войну казаком, а 14 июня 1829 года получил чин урядника), одностаничника Ивана — урядника Якова Григорьевича Крыжановского и командира с 1831 года 5-го конного полка есаула Ивана Васильевича Павленко, послужной список которого помог мне, наконец, достаточно точно определить место гибели троюродного брата моей прабабушки Тихона Петровича Погибы из 6-го конного полка.
Но все по порядку.
В ходе кампании предыдущего 1828 года на Балканах русские войска вошли в Молдавию и Валахию, овладели нижним течением Дуная и крепостями Варна, Браилов, но не смогли взять Силистрию и Шумлу, то есть достичь решительных результатов не получилось. Высочайшим приказом от 9 февраля 1829 года генерал-адъютант граф Иван Иванович Дибич был назначен новым главнокомандующим действующей на Балканах армии. Наступательные действия русской армии в этом году решили начать осадой Силистрии. Главные турецкие силы в это время находились в Шумле, под начальством великого визиря Решид Мехмед-паши, и около Рущука под командой Гуссейн-паши.
Осада и взятие крепости Силистрии
«С 7 марта был в походе за Дунай к крепости Силистрия. 5 мая в занятии оной позиции и в сражениях с турками по день сдачи той крепости 18 июня 1829 года. За оказанное отличие против неприятеля Господином Главнокомандующим Армией, произведен в Урядники 14 июня 1829 года» (из формуляра Ивана Сура).
Далее об обозначенных в нем событиях подробнее. В середине марта 1829 года Дибич предписал генерал-лейтенанту Красовскому приготовить вверенный ему корпус к выступлению по первому повелению. Зима этого года была суровой, весна дождливой, и только в конце апреля установилась хорошая погода. Дороги просохли, и все войска отряда Красовского собрались к Гирсову (ныне румынский город Хыршов), где 9 апреля он произвел им смотр и нашел их в отличном состоянии, в особенности 5-й и 6-й конные Черноморские полки, которые, переправившись через Дунай, быстрым маршем подошли из Бессарабии к Гирсову.
Приятно читать такую оценку наших полков со стороны столь высокого начальника. Второй год российские войска страдали от разных эпидемических болезней: горячки, кровавого поноса, нередки были случаи чумной заразы. Вот и в Гирсово, только успели 19 марта отменить карантинные ограничения, как 1 апреля все с ужасом узнали о новом развитии чумы, и карантин возобновили.
«Иван, а помнишь, как нам с тобой не дали похристосоваться», — спрашивал Яков Крыжановский Ивана Сура, сидя у полтавского станичного правления в окружении молодых казачков.
«А-то! 7 апреля началась страстная неделя великого поста. Все мы, находившиеся в лагере в Гирсово, желали исповедаться и приобщиться Святых Тайн. Но богослужение из-за карантина в походной церкви отменили и запретили целование креста и евангелия. А с наступлением Светлого Христова Воскресенья воспретили еще и христосоваться, ибо, по мнению начальства, все это могло, еще более, распространить между нами заразу. Печаль и уныние вошли в наши сердца. Но в полночь, 14 апреля, когда пушечные выстрелы возвестили нам торжественную минуту Воскресения Христова, почти во всех палатках нашего лагеря теплились восковые свечи, и мы, стоя на коленях, тихо и усердно молились Всемогущему Богу об отвращении от нас смертоносной заразы».
«К 17 апрелю подошли к селению Черновод, откель в партии в окрестностях крепости Силистрия для узнания неприятеля к благополучному проходу войск наших» (из формуляра Павленко).
17 апреля весь отряд собрался в Черноводах (сейчас город в Румынии). Генерал Красовский для наблюдения за неприятелем ежедневно отправлял разъезды к Рассевату (ныне деревня в Болгарии) и далее по силистрийской дороге, и, кроме того, отряд из 400 казаков был послан в окрестности Кузгуна для сбора сведений о неприятельских войсках. Сотня казаков под начальством штабс-капитана Венцеля, отправленная к Силистрии (ныне Силистра, Болгария), должна была осмотреть дороги, шедшие от Рассевата к Силистрии как вдоль берега Дуная, так и в обход лиманов, разлившихся на весьма большом пространстве. Для связи с отрядом генерала Рота, находившимся в Базарджике, ежедневно посылались из Черновод до Байрам-дере казачьи разъезды с офицерами генерального штаба. При совмещении записи из формуляра Павленко с официальной хроникой становится понятно, что во всех этих разъездах принимали участие наши казаки. 24-го апреля Дибич прибыл в Черноводы, отсюда главнокомандующий предполагал выступить 1 мая и 5 мая подступить под Силистрию.
25-го апреля Дибич приказал Дунайской флотилии идти к Силистрии, а для конвоирования ее были командированы 5-й и 6-й конные Черноморские полки. Через три дня донесли, что флотилия прибыла к Силистрии, а наши полки возвратились обратно.
«С 15 апреля по 1 мая в Черноводах. С 1 по 5 мая в авангарде при подступлении к укреплению Силистрия с главными силами 2-й армии» (из формуляра урядника Якова Крыжановского — одностаничника Ивана Суры).
Согласно приказанию главнокомандующего, авангард, в состав которого вошли 5-й и 6-й конные Черноморские полки, должен был выступить 1 мая в 5 часов утра из Евреноса в Кузгун, а главные силы в 6 часов утра в тот же день — из Черновод в Евренос; 2 мая авангард должен был перейти в Козлуджи, а главные силы — в Кузгун; 3 мая авангард должен был занять Гирлицу, «где и ожидать дальнейших приказаний», а главные силы должны были перейти в Козлуджи, а 4 мая все приходили в Гирлицу, где таким образом соединялся весь отряд. Это предписание было полностью осуществлено.
На время движения от Черновод к Силистрии начальник авангарда генерал Отрощенко получил от главнокомандующего следующую инструкцию: «Во время следования вашего отряда от Ивернези в Гирлицу нужно непременно вам наблюдать всю военную предосторожность и посылать разъезды вперед и влево для открытия по возможности неприятеля, и вправо, дабы войти в сношение с отрядом подполковника Галанина, состоящим из 5-го Черноморского полка, который шел по ближайшей к Дунаю дороге».
Прибытие к Силистрии
5 мая в 3 часа утра войско выступило из Гирлица и двинулись к Алмалую, имея впереди 5-й Черноморский и казачий Карпова полки. Весь отряд шел в одной колонне под личным начальством главнокомандующего. У села Алмалуй полки остановились. Здесь войско было разделено на три колонны и двинулось далее к Силистрии, имея песенников впереди. В 9 часов утра наши отряды обложили крепость и «в сильном сражении, продолжавшемся пять с половиной часов под личным предводительством главнокомандующего Дибича и командира 3-м пехотным корпусом Красовского, вытеснили турок со рвов и траншей, засевших в них во многом количестве» (из формуляра Крыжановского).
И в то же время на Дунае, против Силистрии, появилась часть нашей флотилии. Таким образом, с полудня 5 мая началась осада этой крепости, которая располагалась на низменном берегу Дуная, где река, делая изгиб, разделяется на три главные рукава. Укреплениями своими Силистрия занимала полукруг, имеющий в диаметре 800 сажен, а в окружности более трех верст. Четыре полигона ее обращены к Дунаю, а шесть к нагорной стороне (см. рис. 3).
Расположившись, войска активно занялись приготовлением траншейных материалов, исправлением прошлогодних редутов, заложением батарей, которые соединялись траншеями и назывались параллелями. Поставленные в сооруженных укреплениях орудия начали бомбардировки силистрийской крепости. 12 мая с левого берега Дуная перешли на правый и присоединились к отряду, осаждавшему Силистрию, части 2-го пехотного корпуса под начальством генерал-адьютанта графа Палена. С присоединением этих частей все войска, собранные под крепостью, были разделены на четыре осадных отряда. Был также создан еще и «наблюдательный» отряд под начальством генерал-лейтенанта барона Крейца, в который вошли 5-й и 6-й черноморские полки. Целью его была защита от неприятельских шаек всего пространства, лежащего между Силистрией, Туртукаем и Шумлой (см. рис. 4), обеспечение прикрытия войск, назначенных для осады Силистрии, сохранение верного сообщения армии, собранной под крепостью, с корпусом генерала Рота и, наконец, доставление известий о движениях неприятеля, в особенности по дороге от Шумлы к Силистрии.
И, как всегда, наши казаки впереди: в разведке, в конвоях, в авангарде. «С 13 мая по 21 мая в отряде под начальством Генерал-Лейтенанта Крейца в поисках неприятеля к городу Разграду. В следовании туда неприятель защищался близ дороги, по которой проходить надлежало отряду. 17 числа того месяца при занятии Разграда, с 20 мая при истреблении войск Гассан-паши близ селения Эскилим, и по возврате с отрядом к осаде Силистрии» (из формуляра Крыжановского).
В официальной хронике об этом событии говорится следующее: «Между тем Дибич получил сведение, что в окрестностях Разграда неприятель активно занимается формированием отрядов из жителей, а потому приказал генералу Крейцу истребить это ополчение. Во исполнение этого приказа Крейц выступил 15 мая из-под Силистрии с отрядом, в который вошел 5-й Черноморский казачий полк. Следуя к Разграду, генерал Крейц почти везде встречал вооруженных жителей и части регулярной конницы, партии эти везде были уничтожены. Множество рогатого скота и более ста повозок с продовольствием, направленных в Шумлу, были отбиты у неприятеля. 17 мая отряд наш достиг Разграда. Ни турки, ни местные жители не оказали нам никакого сопротивления, и город, оставленный неприятелем, был занят нашими войсками.
Посланный графом Тиманом казачий разъезд захватил турецкого курьера с важными бумагами от великого визиря к Гуссейну-паше (Иван с Яковым часто вспоминали, как они схватили и доставили Крейцу курьера, у которого оказались очень ценные бумаги, за что получили от генерала благодарность. Так, может, это был как раз этот случай? — Е.С.)
Узнав из этих бумаг о движении к Силистрии из Рущука значительного транспорта, генерал Крейц решил идти из Разграда на Туртукай, наперерез этому транспорту. С этой целью 18 мая на рассвете отряд выступил из Разграда и на следующий день, подойдя к Туртукаю, остановился на ночлег у деревни ЧилякЧиляр. Авангард его отряда, составленный из полков 5-го Черноморского казачьего, Смоленского уланского, одного батальона Тамбовского полка и 2-х конных орудий, под начальством генерал-майора Шереметьева, остановился при Болеславе. Посланные от авангарда разъезды донесли, что 1000 человек неприятельской конницы с двумя орудиями и пешим ополчением расположились при Эскилиме, в 12 верстах от авангарда. Тогда генерал Крейц подкрепил авангард Курляндским уланским полком с двумя орудиями и приказал ему на рассвете 20 мая атаковать неприятеля, что с успехом было исполнено. Турок атаковали одной конницей и рассеяли их отряд. Неприятель потерял в этом деле убитыми более 250 человек, пленными 117 человек, одно знамя, весь лагерь и имущество Гассана-паши — начальника неприятельского отряда. Наши потери 3 убитых и 29 раненых. 21 мая отряд генерала Крейца вернулся к осаде Силистрии».
Если сравнить эти два описания одного и того же события, можно понять, что по скупым строкам из формуляров наших предков можно писать романы. Уж точно, они того заслужили!
17 мая Дибич получил известие от генерала Рота о том, что визирь Решид-паша выступил из Шумлы и двинулся против него. Ударом на Базарджику и Козлуджу визирь предполагал отрезать занятую русскими Варну и выручить находившийся в осаде гарнизон Силистрии.
Крепость Базарджик (см. рис. 4), в которой находился Рот, имела стратегическое значение, так как стояла на развилке дорог на Варну, Праводы, Шумлу и далее на Адрианополь. Потерять ее было никак нельзя, и чтобы предотвратить эту угрозу, которая нарушила бы план дальнейшей кампании, главнокомандующий принимает решение соединиться с отрядом Рота и идти против визиря. Дибич выделил из состава войск, осаждавших Силистрию, примерно 20000 человек, оставив под крепостью под начальством генерал-лейтенанта Красовского около 23000 солдат.
После ухода отряда Дибича осадные работы продолжались, как и артиллерийские обстрелы, а также закладка и взрывы мин под стенами турецкого укрепления. Для обеспечения тыла учреждена была сберегательная цепь из казачьих полков: Карпова 3-го — по кузгунской и базарджидской, 5-го Черноморского по шумлинской и 6-го Черноморского — по туртукайской дорогам (см. рис. 4).
«Дорога от Силистрии к Шумле пролегала по холмистой местности самого цветущего вида, чрезвычайно богатой лесом, позволявшим большую половину пути ехать «в холодку», как говорили казаки, но в то же время надо быть весьма осторожным, чтобы неожиданно не наткнуться на неприятельскую засаду. Вопреки ожиданию, наше путешествие совершилось без приключения, в пролесках показывались иногда конные турки на весьма дальнем расстоянии и потом исчезали при виде казаков, не упускавших случая, отправиться за ними в погоню (ай да Черноморцы, ай да смельчаки! — Е.С.). Кроме этих редких встреч вся страна казалась совершенно безлюдною и представляла картину самого жалкого разорения: в брошенных жителями полусгоревших селениях ни следа жизни, одни многочисленные стаи голодных, уродливых собак встречали нас с воем и с злобным лаем».
«Дорога та была устлана гниющими лошадиными и воловьими остовами, лежащими на ней еще с прошлого года. Запах стоял такой, что дышать не хотелось», — добавлял грустно Иван……
1 июня в 6 часов вечера было получено известие о победе отрядов Рота и Дибича над визирем при Кулевче (см. рис. 4).
Ушедший от крепости Силистрии главнокомандующий настиг турецкую армию в районе Кулевчи и решительно атаковал ее 30 мая 1829 года. Упорный бой длился пять часов и завершился полным поражением Решид-паши, который отступил к Шумле и прекратил активные действия. Войска, находящиеся у Силистрии, встретили это известие восторженным «ура», и со всех батарей был открыт огонь по крепости. Турки, лихорадка, горячка и даже чума, расстилавшая свой широкий саван по всему краю, не в силах были уменьшить их радость. Славная Кулевчинская победа, ожидание атаки грозного ряда Шумлинских укреплений, надежда на переход Балканских гор действовали на войско ободряюще, заставляя забывать труды и горе.
На другой день утром Красовский послал силистрийскому коменданту письмо с предложением о сдаче крепости. Турки ответили, что «закон велит им защищаться до последнего».
Большое число батарей, устроенных на противолежащих островах, почти беспрерывно производили, смотря по надобности, умеренное или усиленное бомбардирование. Черноморские канонирские лодки, на которых служили казаки 1-го пешего полка ЧКВ, подъезжавшие на весьма близкое расстояние к крепости, своими меткими выстрелами также причиняли значительный вред неприятелю, особенно внешним его укреплениям.
14 июня ночью, часу в десятом, взорвали четыре мины под куртиной очередного бастиона. А потом началось то, о чем Иван любил рассказывать своим станичникам. «Вслед за взрывами, турки открыли огонь в ожидании штурма. Силистрия опоясалась огненною лентой от одного конца до другого. Гром орудий слился с трескотней ружейного огня; бомбы сверкали беспрестанно в воздухе, описывая светящиеся дуги от нас к неприятелю, от неприятеля к нам. Трудно было оторваться от этой величественной картины, огненными линиями рисовавшей на черном полотне непроницаемой южной ночи. До утра канонада не умолкала ни на одно мгновение!»
В этом месте Иван Сур сразу переходил на рассказ о погоде: «Днем с раннего утра солнце нестерпимо пекло нас, а тотчас по захождении его наступали тьма и сильные сырость и холод, так что днем нужно было одеваться как можно легче, а ввечеру и ночью, напротив, как можно теплее, чтобы не схватить здешней лихорадки».
«Сильно замерз, наверное, наш Иван, наблюдая, как летают ядра в темном небе, если всегда, именно в этот момент, вспоминает те холодные ночи», — посмеиваясь, говорил молодой Володя Собур, в который раз с восхищением слушая рассказ Ивана. Наверное, от него, моего родного прапрадеда, и пошло в семье выражение «суровский герой».
18 июня, благодаря грамотному ведению саперных работ и эффективным бомбардировкам, Силистрия была вынуждена капитулировать.
В стратегическом отношении покорение этой крепости было очень важным, так как обеспечивало наш тыл и давало возможность решительнее вести последующие операции. Через неделю, 25 июня, началось выступление отряда Красовского, разбитого на два эшелона, к Шумле, на соединение с войсками, бывшими под началом Дибича. По окончании передвижений один эшелон сосредоточился в 15 верстах севернее Шумлы у Секлюки и предназначался для наблюдения за Шумлой, а второй у Козлуджи – для Забалканского похода. Еще до перемещения войска, следовавшего от Силистрии, Дибич распорядился о создании отряда для перехода через Балканы. Его составили: левая колонна генерала Рота, правая колонна генерал-лейтенанта Ридигера, резервный отряд графа Палена, в который вошли 5-й и 6-й Черноморские полки, и Главная квартира (штаб), следовавшая с этой колонной. Всего для перехода через Балканы было назначено 46500 человек и 148 орудия.
Продолжительная стоянка наших войск под Шумлой после Куличевского боя могла навести турок на мысль, что Дибич будет осаждать эту крепость. Поэтому визирь сосредоточил в ней значительные силы, оголив балканские проходы, так как не допускал даже мысли, что наши войска пойдут через Балканы.
Между тем успех этого перехода через горы в значительной степени зависел от того, будет ли нам мешать визирь или останется в Шумле. На первый взгляд кажется, что целесообразнее было не идти через Балканы, не взяв Шумлы, но осада ее заняла бы много времени и потребовала бы больших средств. А так как турки были разбиты уже на многих пунктах, и силы их значительно уменьшились, главнокомандующий рассчитывал, что будет достаточно одного наблюдения за Шумлой для обеспечения тыла армии во время перехода через Балканы. Были приняты весьма целесообразные меры к тому, чтобы скрыть от великого визиря начало этой операции. Важно было выиграть хотя бы несколько дней, важно было удержать визиря в Шумле, пока войска наши втянутся в горы, и не позволить ему ударить им в тыл. С этой целью выступление войск из-под Шумлы производилось постепенно, и уходившие части заменялись прибывшими из Силистрии. Кроме того, выступление начиналось вечером, и первый переход войска совершали ночью. 5 июля из Инжикиоя выступили войска графа Палена с главной квартирой, составлявшие резерв уже ушедших колонн Рота и Ридегера, и вместе с ними 5-й и 6-й Черноморские полки. После ухода Палена под Шумлой остался только отряд Красовского, но его решено было не оставлять у самой крепости, а отвести к Енибазару (см. рис. 9).
Задача, стоявшая перед Красовским — запереть визиря с его войском в твердынях этой крепости, чтобы Дибич спокойно перешел через Балканы.
Перед тем как познакомиться со следующей записью в формуляре Ивана Суры, хочу рассказать о той загадке, которую она задала. Мы уже знаем, что 5-й и 6-й конные Черноморские полки отправились с Дибичем в Забалканский поход. А в формуляре Ивана описывается его служба в это время у крепости Шумлы. Что могло произойти? Предполагаю, что наш Иван во время перехода войск от Силистрии к Шумле заболел. Я уже писала выше об эпидемиях, которые терзали нашу армию, так что вместо похода через Балканы он попал в лазарет. По выздоровлению его причислили к какому-то другому полку отряда Красовского. Поди узнай теперь, к какому?
«Жаркие дни сменялись сырыми и холодными ночами, а утром прохладная роса прогоняла дрожь по всему моему телу, и однажды болезнь взяла надо мной верх, я без чувств упал на землю. Меня поместили в полковой лазарет, где с каждым днем положение мое становилось безнадежнее. Я проводил дни и ночи в совершенном забытьи, прерываемом только одним бредом. Постоянно хотелось пить. Но, видно, крепким у меня был организм, да и жить очень хотелось. Потихоньку силы возвращались, я окреп и смог встать в строй. Мой полк ушел через Балканы. Я был причислен к другому полку, и 25 июля уже участвовал в сражениях. Погибнуть в них я не боялся, а умереть от лихорадки было обидно!»
Вернувшись в лагерь, Иван по-другому ощутил все вокруг. Он смотрел на солдат, которые, как муравьи, копошились на назначенных им местах, устраиваясь на ночлег. Слышал громкие голоса. Видел бесчисленные костры, густой дым которых клубился в воздухе. Одни солдаты толпились вокруг своих артельных котлов, другие вели на водопой своих усталых лошадей. Маркитанты, неразлучные спутники войск, проворно раскинув свои балаганы, предлагали к услугам всегда готовые у них съестные припасы и напитки. Везде и во всем видна была жизнь, кипучая деятельность, какое-то молодечество и та счастливая беззаботность, которая так свойственна военному быту. Наконец, шумный говор нескольких тысяч голосов постепенно смолк, догоревшие костры едва дымились, и тишина воцарилась на всем протяжении военного стана. Только изредка слышен был протяжный оклик часовых или топот лошадей казачьих разъездов, оберегающих спокойствие этого войска. На сегодняшний день все это составляло семью Ивана, и он был счастлив в нее вернуться.
Продолжение рассказа о храбром сотнике Суре здесь.
Открыть архив файловСписок использованных архивных дел и литературы:
1. Государственный архив Краснодарского края (ГАКК), фонд 249, опись 1, дело 978, т.2.
«О сборе и командировании из войска в главную действующую армию под начальством графа Дибича 5 и 6 конных полков», 10 июля 1828 г. — 16 ноября 1828 г.»
2. ГАКК, фонд 250, опись 2, дело 1005. «Послужные списки хорунжих и сотников войска за 1936 г.» (Иван Григорьевич Сур и Яков Трофимович Крыжановский).
3. ГАКК, фонд 250, опись 2, дело 1102. «Послужные списки штаб- и обер-офицеров войска за 1937 г.» (Иван Власьевич Павленко).
4. Епанчин Николай Алексеевич. «Очерк похода 1829 года в европейской Турции», три тома, СпБ, 1905-1906 г.г.
5. Кияшко Иван Иванович «Именной список генералам, штаб и обер-офицерам, старшинам, нижним чинам и жителям Кубанского казачьего войска (бывших Черноморского и Кавказского линейных казачьих войск) убитым, умершим от ран и без вести пропавшим в сражениях, стычках и перестрелках с 1788 по 1908 год», Екатеринодар, 1911 год
6. Лукьянович Николай Андреевич. «Описание Турецкой войны 1828 и 1829 годов», четыре тома, СПб., Тип. Эдуарда Праца, 1844 – 1847 г.г.
7.Торнау Ф.Ф. «Воспоминания русского офицера». Москва, «АИРО-ХХ», 2002 г.
Подпишитесь на рассылку
52 года, жена его Надежда 42 года, дети их: Николай…
21 год, жена его Мария 22 года.
43 года, жена его Фиона 40 лет, дети их: Георгий…
вахмистр – с 1898 по 1902 гг.
урядник – с 1844 по 1854 гг.
урядник – с 1890 по 1892 гг.
1917 г.р., проживала по ул. Кубанской.
проживала по ул. Интернациональной, 33.
1909 г.р., проживала по ул. Красной.
место рождения: Донского Войска обл., Екатерининская станица (современное название Краснодонецкая,…
место рождения: Донского Войска обл., Екатерининская станица (современное название Краснодонецкая,…
место рождения: Донского Войска обл., Екатерининская станица (современное название Краснодонецкая,…